Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

рост долгов 2-го уровня (корпорации, ООО) по отношению к долгам 1-го уровня (государство, субъект, исторический актор) – выход за пределы прогнозного горизонта, ограниченного энергоемкостью макросистемы. Если из контекста убрать национальный фактор (модель его не различает, не учитывает как параметр), то причиной следует признать своеволие кредиторов с ограниченной ответственностью («инфузории Анохина»). По Лефевру, иная (приукрашенная, переоцененная, радужная, ошибочная) интерпретация будущего.

Соответственно, разрешение линейных кризисов происходило по единому лекалу (единственно возможный способ) – через жесткую реакцию ответственного кредитора 1-го уровня и возвращение заблудших ООО к общему градиенту (общее кредитное пространство). Первый лопнувший долговой пузырь привел к Первой мировой войне, второй – ко Второй мировой войне, а холодная война (Третья мировая) была способом избежать третьего взрыва пузыря, происшедшего после ее окончания в 2008 году.

Центральным вектором развития модели (цель) станет максимальное обобществление кредита, создание общего пространства долга, общего проекта развития (монополия на будущее). Технически вопрос решался через подавление локальной проектности, уничтожение местечковой субъектности (социальная перепрошивка, культурная вазэктомия других макросистем). Однако общее пространство долга создадут, а ценностно нейтральная (бесплодная) среда (социальная перепрошивка иных макросистем, культурная аннигиляция) сложиться не успеет.

В этом смысле глобальный разлом модели, стартовавший в нулевых годах с подрыва башен World Trade Center на Манхэттене, военизация мировой экономики и эмиссионный взрыв методологически вырастают из эмпирических уроков (англ. empirical learning) Долгой депрессии. Подрыв башен с последующей глобальной контртеррористической операцией был не чем иным, как попыткой ответственного кредитора 1-го уровня путем передела политической власти (подавление субъектности «национальных ООО») избежать глобального передела экономической власти (перераспределение дефляционных эффектов на межгосударственном уровне).

Долгая депрессия стала первым системным сбоем (взрыв пузыря). Рецессия (recessus, откат, отступление, пауза в экспансии) была необходима модели для рационализации полученных уроков (аудит и коррекция). В ходе аудита пришло понимание, что модели не хватает проектности (предсказуемость, управляемость). Сложился слишком большой люфт в узловых точках, слишком много рынка (свобода кредиторов 2-го уровня, порождающая петлю долговой дефляции).

Рокфеллер усвоит уроки Долгой депрессии первым. В январе 1895 года Джозеф Сип («скупающая рука Standard Oil») положит конец биржевым торгам нефтью, объявив, что отныне «ежедневные котировки будут диктоваться из этого офиса»[109].

Ранее (1881) будут стрелять в Гарфилда, упокоение которого на кливлендском кладбище Лейк-Вью (позже там будет захоронен Рокфеллер. – Л. К.) откроет дорогу к смене политической системы покровительства (Spoils system) на систему заслуг (Merit system). Последняя ограничит возможности политического класса США, поставит его в зависимость от олигархата. «Своеволие» Гранта в принятии решения об отказе от эмиссии найдет свой ответ со стороны модели.

Стартует эпоха трестов. Время концентрации бизнеса (укрупнение управленческих систем, систем принятия решений). Время монополий. Время роста проектности (повышение предсказуемости). Надо понимать, что Америка как базовая модель глобализации возникла не из свободного рынка, а из «контроля и учета». По свидетельству Аллана Невинса, Рокфеллер так охарактеризовал эпоху монополизации: «Движение к этому явилось началом всей системы современного управления экономикой. Оно революционизировало способ ведения бизнеса во всем мире. Время для этого пришло. Объединение должно было прийти, хотя все, что мы видели порой, заключалось в необходимости спасения нас от расточительства… День объединения должен сохраниться. Индивидуализм ушел, чтобы никогда не возвращаться»[110].

Забегая вперед, скажем: для того чтобы окончательно усвоить уроки Долгой депрессии, рационализировать их и вписать в регуляторные параметры, сделать социальной практикой, модели пришлось пройти еще через одну депрессию – Великую депрессию 1929–1939 годов. Потребовалась еще одна дефляционная петля, еще один финансовый пузырь, в раздувании которого напрямую участвовали (играли на бирже) главные распорядители демпфером (нефтяные осколки расчлененной империи Рокфеллера).

Многие наблюдатели считают, что в результате расчленения Standard Oil эмитент долгов 1-го уровня (государственный аппарат США) вернул себе контроль над проектом. В реальности это было не расчленение, а симбиоз – новая сделка государства и бизнеса. Именно так – «Новая сделка» – звучало название программы Рузвельта по выходу из Великой депрессии.

«Новый курс» – общепринятый у нас перевод не совсем адекватно отражает суть и смысл рузвельтовских реформ, изменивших Америку и мир. Однако это большая тема для отдельной главы (мы к ней еще вернемся. – Л. К.), а в следующей главе заглянем на другой континент – в Россию.

Глава 4. Зона русской конкуренции

Приоритетная задача

Все исследователи нефти начинают с попытки утвердить исторический приоритет. Разногласия возникают уже на этапе первого упоминания. Американские исследователи начинают с использования нефти индейцами и соляных скважин Огайо. Русские – с выходов нефти на Апшероне и зороастрийских храмов. Попытки сами по себе наивные, главное – они бессмысленные. Нефть существовала задолго до появления индейцев и зороастрийцев.

Приоритеты на отдельных этапах (параметры) не обеспечивают итоговое лидерство (проектность, связность), но пройти мимо них недопустимо, этого требует дальнейшее повествование. Дэниел Ергин, например, свою «Добычу» (книга общепризнана самой полной и законченной историей нефти) построил на приоритетах Америки. Приведем несколько нестыковок, доказывающих, насколько политизирована нефтяная история, и больше возвращаться к этому не будем.

Начинается «Добыча» Ергина с 526,08 долл. Такова была, согласно версии автора, стоимость заказа на разработку метода получения керосина из «горного масла». Выполнил заказ (по Ергину, открыл метод получения керосина. – Л. К.) «преподаватель химии Йельского университета, сын выдающегося американского химика, Бенджамин Силлиман-младший в 1854 году».

Буквально за год до исторического «открытия» Бенджамина Силлимана-младшего в 1853 году львовские аптекари Игнатий Лукасевич и Ян Зех разработали конструкцию керосиновой лампы. В целях доказательства ее эффективности при свете лампы с «не открытым» еще, в логике Ергина, керосином специально была проведена операция в темное время суток.

Первая скважина в Тайтусвилле, с которой Ергин отсчитывает мировую историю нефтяной отрасли, была пробурена Эдвином Дрейком в 1859 году. При этом на Апшероне одна из трех заложенных ранее скважин дала первую нефть на глубине 21 метр за 12 лет до скважины Дрейка, в 1847 году, правда, не в промышленных масштабах. Ранее нефть на Апшероне добывали самоналивом из колодцев.

Иллюстрация 22. Установка для переработки нефти в керосин, созданная братьями Дубиниными в 1823 году

Первый нефтеперегонный завод США построил Самюэль Кайер в Питтсбурге в 1853 году (за год до «открытия» Силлимана). Оброчные крестьяне Владимирской губернии Василий, Герасим и Макар Дубинины поставили свой нефтеперегонный куб под Моздоком (Акки-Юрт) в 1823 году (за 31 год до «открытия» Силлимана-младшего). Работал куб по принципу самогонного аппарата: железный чан – змеевик – холодильная емкость с водой. Куб давал 16 ведер «белой» нефти из 40 ведер черной, проработал он